Итак я прочитала три книги и хотела бы сказать пару слов о них.
Точнее не так. Хочется оставить тут цитаты, самые запомнившиеся моменты или те, что хочется запомнить.
А еще то, что по моему мнению может сподвигнуть на прочтение книги.
Дмитрий Глуховский. Метро 2033. Или то, что было на электронке изначально.
На самом деле, я считаю, что книгу эту прочитать стоит. Не ради постапокалиптичных картин и не ради время от времени попадающихся мутантов и перестрелок..
Мне показалось очень интересным то, что главный герой на своем пути встречает множество разных людей и каждый встречный рассказывает ему свои собственные взгляды на жизнь. А Артём всё слушает и слушает. Сначала каждый раз проникается, потом все больше сомневается, пока не осознает что-то для себя в самом конце.
Конец чудесный. Хотя бреда хватает. Это да.
просто понравилось"... Любому одинокому путнику знакомо это ощущение. Придумали даже особое название - "страх туннеля": когда идешь по туннелю, особенно с плохим фонарем, всегда кажется, что опасность – прямо за твоей спиной. Иной раз это чувство так обостряется, что спиной ощущаешь чей-то тяжелый взгляд, или не взгляд даже... Кто знает, кто или что там, и как оно воспринимает мир... И так, бывает, невыносимо оно гнетет, что не выдержишь, повернешься молниеносно, ткнешь лучом в черноту – а там никого... Тишина... Пустота... Все вроде спокойно. Но пока смотришь назад, до боли в глазах вглядываешься во тьму, оно уже сгущается за твоей спиной, опять за твоей спиной, и хочется снова метнуться вперед, посветить вперед в туннель – нет ли там кого, не подобрался ли кто, пока смотрел назад... И опять... Тут главное - не потерять самообладания, не поддаваться этому страху, убедить себя, что бред это все, что нечего бояться, что слышно же ничего не было..."да. мне было смешно на этом моменте. но исключительно из-за Че. Маш, если ты читаешь это, то эта цитата для тебя."- Ну че, блин? - сипло протянул четвертый, оглядывая Хана и, стоявшего за ним, Артема с ног до головы. - Туристы, блин? Или челноки?
- Нет, мы не челноки, мы странники, с нами нет никакого груза, - пояснил Хан.
- Странники-хренанники! - срифмовал амбал и громко заржал. - Слышь, Колян! Странники-хренанники! - Повторил он, обернувшись к играющим. Там его поддержали. ..."Джордж Оруэлл. 1984.Книга вызвала противоречивые чувства. Она состоит из трех частей, и мое мнение о ней сильно менялось. Но прочитать ее стоит.
"Ежедневно и чуть ли не ежеминутно прошлое подгонялось под настоящее."
о сумасшествии"Он задумался, как задумывался уже не раз, а не сумасшедший ли он сам. Может быть, сумасшедший тот, кто в меньшинстве, в единственном числе. Когда то безумием было думать, что Земля вращается вокруг Солнца; сегодня — что прошлое неизменяемо. Возможно, он один придерживается этого убеждения, а раз один, значит — сумасшедший. Но мысль, что он сумасшедший, не очень его тревожила: ужасно, если он вдобавок ошибается."вот после этого я бы начала читать книгу, если бы просто не начала ее читатьКряканье за соседним столом, смолкшее было во время министерского отчета, возобновилось с прежней силой. Уинстон Почему-то вспомнил миссис Парсонс, ее жидкие растрепанные волосы, пыль в морщинах. Года через два, если не раньше, детки донесут на нее в полицию мыслей. Ее распылят. Сайма распылят. Его, Уинстона, распылят. О'Брайена распылят. Парсонса же, напротив, никогда не распылят. Безглазого крякающего никогда не распылят. Мелких жукоподобных, шустро снующих по лабиринтам министерств,- их тоже никогда не распылят. И ту девицу из отдела литературы не распылят. Ему казалось, что он инстинктивно чувствует, кто погибнет, а кто сохранится, хотя чем именно обеспечивается сохранность, даже не объяснишь.
Тут его вывело из задумчивости грубое вторжение. Женщина за соседним столиком, слегка поворотившись, смотрела на него. Та самая, с темными волосами. Она смотрела на него искоса, с непонятной пристальностью. И как только они встретились глазами, отвернулась.
Уинстон почувствовал, что по хребту потек дот. Его охватил отвратительный ужас. Ужас почти сразу прошел, но назойливое ощущение неуютности осталось. Почему она за ним наблюдает? Он, к сожалению, не мог вспомнить, сидела она за столом, когда он пришел, или появилась после. Но вчера на двухминутке ненависти она села прямо за ним. хотя никакой надобности в этом не было. Очень вероятно, что она хотела послушать его - проверить, достаточно ли громко он кричит.
Как и в прошлый раз, он подумал: вряд ли она штатный сотрудник полиции мыслей, но ведь добровольный-то шпион и есть самый опасный. Он не знал, давно ли она на него смотрит - может быть, уже пять минут, а следил ли он сам за своим лицом все это время - неизвестно. Если ты в общественном месте или в поле зрения телекрана и позволил себе задуматься - это опасно, это страшно. Тебя может выдать ничтожная мелочь. Нервный тик, тревога на липе, привычка бормотать себе под нос - все, в чем можно усмотреть признак аномалии, попытку что-то скрыть. В любом случае неположенное выражение лица (например, недоверчивое, когда объявляют о победе) - уже наказуемое преступление. На новоязе даже есть слово для него: - лицепреступление. Девица опять сидела к Уиистону спиной. В конце концов, может, она и не следит за ним; может, это просто совпадение, что она два дня подряд оказывается с ним рядом. Сигарета у него потухла, и он осторожно положил ее на край стола. Докурит после работы, если удастся не просыпать табак. Вполне возможно, что женщина за соседним столом - осведомительница, вполне возможно, что в ближайшие три дня он очутится в подвалах министерства любви, но окурок пропасть не должен. Сайм сложил свою бумажку и спрятал в карман. Парсонс опять заговорил.
- Я вам не рассказывал, как мои сорванцы юбку подожгли на базарной торговке? - начал он, похохатывая и не выпуская изо рта чубук.- За то, что заворачивала колбасу в плакат со Старшим Братом. Подкрались сзади и целым коробком спичек подожгли. Думаю, сильно обгорела. Вот паршивцы, а? Но увлеченные, но с огоньком! Это их в разведчиках так натаскивают - первоклассно, лучше даже, чем в мое время. Как думаете, чем их вооружили в последний раз? Слуховыми трубками, чтобы подслушивать через замочную скважину! Дочка принесла вчера домой и проверила на двери в общую комнату - говорит, слышно в два раза лучше, чем просто ухом! Конечно, я вам скажу, это только игрушка. Но мыслям дает правильное направление, а?
Тут телекран издал пронзительный свист. Это был сигнал приступить к работе. Все трое вскочили, чтобы принять участие в давке перед лифтами, и остатки табака высыпались из сигареты Уйнстона.Адамс Дуглас. Автостопом по Галактике.Фильм на книгу очень и очень похож. И все же в книге есть что-то большее. Как минимум больше посвящено поиску вопроса на ответ "42".
"Первое, что они увидели, был гроб. Следующие четыре тысячи девятьсот девяносто девять предметов, которые бросились им в глаза, также были гробами."
очень я полюбила Марвина. бест робот эвер."Черная панель управления, черные приборы, черные маленькие винтики, на которых эти приборы держались, черный стеганый нейлоновый коврик на полу – расковыряв его, наши герои убедились, что поролон внутри него тоже черный.
– Может быть, у хозяев корабля зрение работает в другом диапазоне волн? – предположила Триллиан.
– Или у конструктора не хватало воображения? – пробормотал Артур.
– Или он был в глубокой депрессии, – сказал Марвин."а это просто в стиле ДГшных спектаклей! чудесный момент!Торжественность момента была нарушена самым неожиданным образом. Дверь распахнулась, и в кабинет ворвались двое разгневанных мужчин в выцветших синих робах Круксуанского университета. Они яростно отбивались от служащих, пытавшихся их задержать.
- Мы требуем, чтобы нас впустили! - вскричал младший из них, отпихивая локтем хорошенькую секретаршу.
- Вы не имеете права нас задерживать! - вскричал старший, выталкивая за дверь помощника программиста.
- Мы требуем, чтобы вы не имели права нас задерживать! - надрывался младший, хотя никто его уже не задержывал.
- Кто вы такие? - встав, грозно спросил Ланквилл. - Чего хотите?
- Я Маджиктиз! - заявил старший.
- А я требую, что я Врумфондель! - заорал младший.
Маджиктиз повернулся к Врумфонделю.
- Все в порядке, - с досадой бросил он. - Тебе нет нужды этого требовать.
- Ну у вас и порядки! - тут же отозвался Врумфондель, молотя кулаками по столу. - Я Врумфондель, и это не требование, а научный факт. Мы требуем научных фактов!
- Нет, не требуем! - раздраженно воскликнул Маджиктиз. - Именно этого мы и не требуем!
- Чего угодно, только не фактов! - едва переведя дух, закричал Врумфондель. - А требуем мы как раз полного отсутствия научных фактов. Я требую, что я либо Врумфондель, либо нет!
- Но кто вы такие, черт побери?! - не выдержал Фук.
- Мы, - ответил Маджиктиз, - философы.
- А может, и нет, - зловеще сказал Врумфондель, погрозив программистам пальцем.понравился момент)Зафод пулей выскочил из кресла:
– Тогда что стало с ракетами?!
Новая, поразительная картина открылась в зеркалах.
– Похоже, они превратились в горшок с петунией, – неуверенно проговорил Форд, – и очень удивленного кашалота…
– Невероятностный фактор, – объявил Эдди, который ничуточки не изменился, – один к восьми миллионам семистам шестидесяти семи тысячам ста двадцати восьми.
Зафод уставился на Артура:
– Что ты об этом думаешь, землянин?
– Ну, – молвил Артур, – я всего лишь…
– Отличная мысль – включить невероятностную тягу при выключенных защитных экранах! Ты спас нам жизнь, знаешь, парень?
– О, право, – смутился Артур, – пустяки.
– Пустяки? Ладно, пустяки так пустяки, – легко согласился Зафод. – Компьютер, давай на посадку.
– Однако…
– Я сказал!
Не повезло только кашалоту, который внезапно возник из небытия в нескольких милях над поверхностью планеты.
Поскольку для кашалота это весьма необычное положение, у бедного невинного создания было очень мало времени, чтобы составить себе картину мира, уяснить свое место в нем и осознать, что это место скоро станет вакантным.
Вот полная запись мыслей кашалота с самого начала его жизни и до ее конца.
Ах!..
Э-э, простите… кто я?
Ау-а?
Почему я здесь? В чем смысл моего существования?
Что, в сущности, означает этот вопрос: «Кто я»?
Надо успокоиться, взять… О-о! Странное ощущение… Какой-то зуд, словно бы пощипывание в моем… моем… Очевидно, необходимо сперва выработать терминологию, если я хочу хоть мало-мальски продвинуться в понимании того, что на данный момент назовем окружающим миром. Итак, странное ощущение в моем, скажем, животе…
Хорошо. Ого-го! Оно становится сильным! И вот еще – что за громкий свист, прямо скажем, рев в том, что я неожиданно решил назвать ушами? Пожалуй, наречем это… ветром! Подходящее название? Сойдет пока, а там и получше подыщем, когда выяснится, что это такое. Что-то, наверное, значительное, потому что его очень много…
Эй! А это еще что? Вот этот… предположим, хвост. Да, хвост! М-м-м, как лихо я им размахиваю. Ух ты! Ух ты! Здорово!.. Правда, видимых результатов нет, но я еще докопаюсь, для чего он…
Ну, сложилась цельная картина мира?
Трудно сказать. Но все это страшно увлекательно – столько неизведанного, столько ждет впереди, аж голова кружится от предвкушения… Или от ветра?
У-у-у, а это что?! Эй! Что это так быстро мчится на меня?! Так быстро-быстро… Большое, серое, плоское, нужно найти название – ласковое, певучее. Ля-ля-ля… земля! Вот! Классное название – земля!
Интересно – мы станем друзьями?
Потом был чавкающий удар – и тишина. Занимательный факт: единственной мыслью, промелькнувшей в сознании горшка с петунией, было: «О нет, неужели опять?!» Многие уверены: если бы мы знали, почему горшок с петунией подумал именно то, что подумал, мы бы куда глубже понимали природу мироздания.Иииии помните: главный ответ на вопрос жизни вселенной и всего такого - 42.
Вот и всё. Три книги.